Глубокое бурение [сборник] - Алексей Лукьянов

— Раньше, Андрюха, думать надо было, — не слушая камланий сварщика сказал Оскар. — Когда интернет был. Познакомился бы на каком-нибудь сайте с богатой шведкой, и организовал бы с ней…

— …Шведскую семью! — заржал кузнец.

Все загалдели, обсуждая эту перспективную некогда мысль: всё-таки в Европе кризис почему-то легче переносят, чем у нас, и почему так, и какие всё-таки уроды сидят в Кремле, и какую они козью морду придумали с этим паровым вещанием.

— А у меня тётка под Питером живёт, — вдруг вспомнил Лёха. — Недалеко от эстонской границы.

— А у меня — в Питере, — сказал Игорь.

— А у Мити баба в Чердыни, — пошутил Опарыш.

Оскар скромно промолчал, хотя его брат жил в Западной Германии.

— Так это, — сказал Лёха, — можно поехать к тётке, и перейти границу.

— Зачем? — удивились коллеги.

Лёха немного сбивчиво объяснил, что в Европе сейчас демографическая ситуация никуда не годится, стареет Европа. И ещё её поприжали арабы. «Ну и правильно сделали», попытался остановить кузнеца Игорь, но Оскар сказал, что казахам слова не давали. Мы, как близкие по культуре — всё-таки европейского в нас больше, чем арабского, — гораздо более желательные мигранты для той же Германии и Франции, продолжил кузнец. Вот собраться бы, да махнуть к Вовке Камерлохеру в Дюссельдорф!

Тут все посмотрели на Оскара: что он на это скажет?

Оскар сказал, что, в общем-то, идея ему нравится, но кто ж их туда пустит? И даже если впустят, то ведь потом всё равно выгонят. Хотя… пока поймают, пока разберутся, пока ноту в посольство отправят, пока в посольстве будут разбираться, что это за беглые холопы да из какой губернии… полгодика протянем, а там, глядишь, и зацепимся как-нибудь.

— А ты, — Лёха ткнул пальцем Игорю в грудь, — можешь в Кзыл-Орду возвращаться. А оттуда и до Китая рукой подать. Если втиснешься.

— А как границу переходить будем? — спросил Опарыш.

— Давайте по льду Финского залива! — предложил Волокотин. — Проверенный способ, Ленин так ходил.

— Это как хочешь, а я ленинским курсом и сам не пойду, и детей не поведу, — отказался Лёха. — Ни к чему хорошему не приводит…

Волокотин с бугром обиделись за Ильича и начали доказывать, что при Советах жилось замечательно. И образование-здравоохранение, и равенство-братство, и водка-колбаса. Совесть у людей была. Лёха при Советах и впрямь неплохо жил, — Союз развалился, пока он ещё в школу ходил, — но сдаваться тоже не хотел. Он напрямую спросил: если так хорошо жили, зачем всё ломать стали? И на традиционный ответ, что это всё дерьмократы с Горбачёвым, уточнил — откуда эти дерьмократы вышли? Не из коммунистов ли, не из верхушки ли? Как правило, на этом спор как-то затухал.

— Ну, а ты как предлагаешь? Каким путём? — спросил Митя.

— Что именно? — не понял кузнец. Если бы сейчас разговор зашёл о пути развития целой страны, он, пожалуй, не смог бы ответить сразу.

— Каким путём границу переходить будем?

— Законным.

Сказать, что данный подход к проблеме показался мужикам нетрадиционным — это ничего не сказать. Такого отказа от стереотипов вообще не ожидали. Лёха попытался объяснить:

— Вы представляете — ломанёмся мы через границу нелегально? Нас пограничники расстреляют. И будут правы.

Мужики усомнились, что расстреляют. Чего уж — прямо по детям стрелять начнут? Ну, не начнут, сдался кузнец. Зато поймают, физиономии начистят, жён обесчестят и деньги заберут. И через границу всё равно не пустят.

— Как это — деньги заберут? — возмутился Андрюха.

— «Золотого телёнка» почитай, — посоветовал Лёха. — Скажут «бранзулетка-бранзулетка», шубу порвут и заберут все деньги.

К тому же, добавил Лёха, позор будет: вроде как пытались линию фронта перейти, а нас обратно отправили. Нет, тут можно только честным путём отправляться.

— По турпутёвке махнём. Я прикинул — не больше сорока тысяч обойдётся, если с женой и детьми. А Андрюхе вообще десятки хватит.

Мужики присвистнули.

— А дальше что? — спросил Вовка.

— Приезжаем в Финляндию… ну, или Швецию там… или в Дюссельдорф… бежим к местным властям и просим политического убежища.

— Как ты его попросишь? — бугор всё ещё сердился за коммунистов и Ленина.

— А что тебе у нас не нравится? — спросил кузнец.

Не нравилось бугру много, если не сказать — всё. Он уже собрался перечислить по пунктам все обиды, как Лёха его оборвал:

— Вот всё, что тебя не устраивает, и будет причиной, по которой ты стремишься влиться в братское лоно Евросоюза.

— У братьев лона не бывает, — заметил Андрюха.

Все не на шутку задумались над этой мыслью, но обсуждать не стали. Видимо, каким-то образом это было связано с заветными словами.

— Только, — кузнец поднял палец к потолку, — надо это дело всем вместе провернуть. То есть всей толпой заявиться в полицию, чтобы бабы ревели, дети есть просили, и сказать: или вы нас принимаете, или нам хана, и нас лично Путин на границе утопит в сортире.

Страна уже успела шагнуть в следующий год, и весьма громко: отрубив газ братьям-славянам, а заодно и всей Европе. Там тут же накрылось паровое вещание и вообще очень неприятная история с морозами образовалась, но нашим всё нипочём, потому что гуманизм гуманизмом, а хохлы газ на халяву пользуют, чего мы допустить не можем ну никак!

— А вот это, кстати, мысль! — оживился Игорь. — Давайте газ в Европу экспортировать? А что?

— Ты в карманах газ повезёшь?

— Да пару железнодорожных цистерн загоним — и можно никуда не уезжать, нам этих денег на год хватит…

— Да кто тебе даст? Чё, думаешь, в Газпроме дураки сидят? — усмехнулся бугор.

Игорю объяснили, что если бы честным гражданам разрешали свободно торговать газом, то наступил бы коммунизм, и ни один этот… как его… не одна эта самая… короче, никто бы не работал, все бы продавали газ.

— Чучмекам бы только зарплату платили, чтобы они скважины бурили, — закончил лекцию по политэкономии Волокотин.

— Так что, и вовсе теперь не живи, что ли? — разозлился Игорь.

Все посмотрели на сварщика.

— А мы тебе о чём говорим? — удивился Оскар. — Валить надо, валить!

— В Китай, — добавил Вовка.

По счастью, чай у Игоря уже остыл, поэтому ожогов Вовка не получил.

4

Помощь пришла, откуда не ждали — из-за границы.

Лёха, которого выгнали на полставки, ходил теперь в кузню когда вздумается — лишь бы положенное количество смен выработать. Всё свободное время парился у терминала ВД. И вот после очередного сеанса он, совершенно ошпаренный, прибежал на работу и сказал: